она себя помнила, всегда была ее домом. За окном, пытаясь взлететь, била крыльями курица, которую вспугнула собака. Было обеденное время, в плите потрескивал огонь, в железном котелке закипала вода.
Солнце не грело в этот туманный апрельский день. Низко над землей носились ласточки, пронзительно кричали чайки и дикие утки. Полускрытая кустарником и деревьями, текла Эльба, спокойная, едва слышным плеском напоминающая о своей близости к дому. Но ее близость была опасной. Выйдя из берегов и заливая низины, воды Эльбы нередко поднимаются сюда, к краю пустоши. Однажды дом Доббертинов залило по самую крышу, на закопченных стенах до сих пор проступают подтеки, оставленные половодьем. Сарай развалился, крыша дома залатана кое-как. У калитки лежит поперек дорожки срубленное дерево, словно знак того, что в отрыве от всего мира здесь живут двое, женщина и ребенок, сидящие сейчас тесно прижавшись друг